[icon]https://ie.wampi.ru/2022/04/05/f852127e5ff368404124f90aa1318dac-4.jpg[/icon][lz]Дино Каваллоне, 13
All we are is broken glass...[/lz]Над головой темный потолок, но Дино не видит даже эти нечеткие очертания, погруженный в собственные мысли. С виду, сегодня был обычный, ничем не примечательный день. Школа, которую, кажется, уже давно можно бросить, ведь: “Тебе предстоит стать боссом этой Семьи, сынок”, и это — все, что его ждет в будущем. Но Дино против. Блондин так сильно не хочет становиться пресловутым “доном Каваллоне”, что ищет любой, малейший, повод скрыться из дома, где отец пытается ввести его в курс дел Семьи. И школа до какого-то момента оставалась тем островом свободы, беспечности и спокойствия, где всегда можно было отвлечься от этих мафиозных заморочек и всего, что с ними связано; где можно было хоть немного повеселиться и поболтать с друзьями…
   …Это уже не так. И, если подумать, Дино знает, в какой момент все начало меняться. Тогда же, когда Скуало присоединился к Варии. Именно после этого Каваллоне поймал себя на мысли: «Детство закончилось». Дино всегда знал, что, в отличие от него самого, друг стремится стать частью мафии, стать лучшим, получить соответствующее положение, чтобы все, без исключения, его уважали. И Скуало добился своего. А Каваллоне просто радовался за друга… Пока не оказалось, что достигнутого Супербиа недостаточно. Дино до сих пор не может понять — почему? Почему друг внезапно решил стать частью Варии? Дело даже не в том, что Скуало выбрал не его Семью, хотя, по правде говоря, Каваллоне хотелось бы этого — тогда, возможно, он согласился бы стать боссом. Он знает: Вонгола сильная и влиятельная. Но, кроме этого, Дино не видит больше никаких весомых причин. Он просто… Не понимает. А Скуало будто оборвал все связи с “прошлой” жизнью, перестав даже выходить на связь. Ни о каких вопросах или объяснениях и речи не шло.
   Хотя, когда Дино позволяет себе задумываться об этой ситуации, такое поведение друга кажется немного забавным. Все они — мафия. Несмотря на то, что блондин не хочет быть ее частью, он понимает: от связи Семей никуда не деться. Полностью абстрагироваться не выйдет. В их мире всем известно то, что происходит у остальных. Или становится известно со временем.
   …И то, что творится внутри Вонголы сейчас, естественно, тоже. Дино с силой зажмуривается и до боли трет глаза. Он, наверное, хотел бы не знать; не слышать, не слушать, но… Каваллоне сжимает зубы от злости неизвестно на что или кого: окружение, себя или Скуало? Во всей его жизни присутствует это дурацкое “но”, и блондин не в состоянии сделать хоть что-то, как-то повлиять на окружающих, что-то изменить… Это одновременно раздражает и заставляет чувствовать себя беспомощным. Но теперь… Все кажется хуже. Теперь дело не в нем, а в Скуало. Хотелось как-то помочь, вразумить и опять спросить — «Зачем?» Зачем полез в пекло? Зачем подставился? «Дурак!» Обычно Дино не любил насилие, да и раньше за “грубую силу” всегда выступал Скуало, но сейчас Каваллоне очень хотелось бы дать этому белобрысому затрещину. «Так, чтобы у него искры из глаз посыпались! Может, мозги на место бы встали…» Он снова ничего не понимает. Для чего все это? Чего они хотели добиться? Неужели действительно рассчитывали победить? «Бунт…» — это не укладывается у Дино в голове. И хотя он знает — «Знал». — Скуало и то, на что мечник способен, восстание против босса все равно кажется чем-то из ряда вон.
   Мысль позвонить Каваллоне отметает сразу же, как только та возникает. Просто потому что нет смысла. Он может волноваться сколько угодно — Скуало плевать. Дино даже представляет, как друг кричит в трубку, называя его растяпой и размазней, который распускает нюни. От мелькающих в голове картин что-то сжимается в груди, и Каваллоне горько усмехается, вставая с кровати. «Наверное, в чем-то он все-таки прав. Пора повзрослеть».
   Звук телефона раздается так резко, что Дино вздрагивает и заваливается на бок, пытаясь до него дотянуться.
— Алло? — голос спокойный, даже отстраненный. На самом деле ему все равно, кто звонит. Дино с удовольствием сейчас не разговаривал бы ни с кем, но проигнорировать звонок не может.
   Последний, кого он ожидает услышать на том конце провода — это Скуало. Можно почувствовать, как распахиваются глаза от удивления. И голос, произносящий его имя, не такой, каким должен быть. Дино никогда, за все время, что они знакомы — почти всю жизнь, — не слышал, чтобы голос Скуало был таким. Тихий, дрожащий — хоть и чтобы это уловить, нужно прислушаться. Что бы ни случилось, голос Суперби всегда оставался громким, его невозможно было не услышать. И то, каким его слышит Дино сейчас, кажется неправильным.
   …Хочется нарушить тишину, от которой только хуже. Сказать хоть что-то. Дино давит зудящее под кожей желание произнести банальное: “Все будет хорошо”. Потому что не будет. Сейчас — уж точно. Это кажется издевательством даже в его голове. То, что сделал Скуало — предательство. Никак иначе. Они оба знают это и то, что Семья — Семьи — еще долго не простят подобное, а не забудут еще дольше. И нет ничего, что мог бы сказать Каваллоне, что не прозвучало бы упреком или нравоучением. Ему все еще хочется спросить: “Зачем?” — и наконец понять, хотя бы для себя.
   «Не важно». Все это не важно. Не важно, как он относится к Занзасу, которого даже не знает лично; не важно, что думает по поводу восстания. Сейчас, когда практически все, к чему стремился мечник, покатилось к чертям, Скуало почему-то позвонил ему. И Дино понимает: единственное, что важно и нужно — помочь. Он еще не понимает, как именно, но хочет хотя бы попытаться.
— Скуало! — произносит Каваллоне, пытаясь остановить друга от того, чтобы положить трубку. Получается резче и громче, чем хотелось бы. Дино морщится, а в голове голосом отца звучит: «Надо быть сдержаннее». — Стой... Что ты хотел?
   Он тяжело опускается, валится, на стул, стоящий рядом, и дергает себя за волосы, резко выдыхая. Дино понимает: надо придумать хоть что-то. Иначе Скуало закончит этот странный разговор и вряд ли позвонит снова в принципе когда-нибудь. Каваллоне выпаливает первое, что приходит в голову.
— Давай... У моего отца есть дом в лесу, в паре часов езды отсюда. Если хочешь, можем съездить туда сейчас?

Отредактировано Dino Cavallone (15.04.2022 22:41)

[icon]https://ie.wampi.ru/2022/04/05/f852127e5ff368404124f90aa1318dac-4.jpg[/icon][lz]Дино Каваллоне, 13
All we are is broken glass...[/lz]Remember when we were young
Look back to the best days
Collecting all yesterdays
As they built up one by one
How we beg and we borrow
Say we do it tomorrow
But tomorrow never seems to come...
Сбежать — плевое дело. Дино даже не знает, сколько лет уже занимается этим. Столько, сколько себя помнит, наверное. И точно — с тех пор, как ему начали пытаться вбить в голову азы мафиозной жизни. Будто младший Каваллоне в детстве никогда не замечал того, что его окружает. Дино знал и даже признавал, что во многом наивен, но не настолько, чтобы не осознавать окружающую действительность. Именно потому что понимал, что значит “мафия”, Дино и не хотел быть ее частью. Всячески пытаясь донести свою точку зрения до отца и Ромарио. Естественно — бесполезно. Он же единственный наследник. Больше просто некому занять кресло, когда Девятого Каваллоне не станет. Дино не согласен, и может сходу назвать нескольких людей из Семьи, которые справились бы с ролью босса куда лучше него. И стали бы доном куда охотнее.
   Чаще всего Дино сбегает поэтому — потому что не хочет спорить, не хочет вникать в обязанности, которые ему совершенно не нужны. Сегодня… Все иначе. Каваллоне уверен, что запомнит сегодняшний день надолго, если не навсегда. Выскальзывая из дома, постоянно оглядываясь, чтобы поблизости не было никого, Дино даже не ощущает уже привычного укола вины перед Ромарио, который точно будет переживать, пытаясь найти его. Сегодня Каваллоне сбегает не ради себя. Несмотря ни на что, что бы ни сделал, Скуало — его друг. Всегда был и всегда будет. Ради него Дино сделает, что угодно. Побег — лишь капля в море.
   Нажимая на педаль газа, Каваллоне будто все еще слышит надломленный, тихий голос друга. Это все, что нужно Дино, чтобы понять: Скуало нуждается в помощи. Он знает — мечник никогда не признается в подобном вслух, потому что это “слабость”, но Каваллоне на самом деле все равно. Он привык, что Супербиа никогда и ничего не говорит напрямую. Звонка, даже во время которого говорил в основном Дино, достаточно, чтобы прибавить скорость, только выезжая на трассу, ведущую к базе Варии. Хорошо, что Ромарио научил его водить еще пару лет назад, иначе воплотить эту задумку в одиночку было бы проблематично. Дино смотрит прямо на дорогу, ведя машину на максимально разрешенной скорости. Ему на самом деле везет, что большая часть дорог безлюдна и полицейские на пути не встречаются. В противном случае пришлось бы выкручиваться, договариваться скрепя зубы. Конечно, добропорядочные стражи порядка вряд ли рискнули бы связываться с доном мафии, даже с его сыном, но подобные “беседы” сильно задержали бы Каваллоне.
   Когда Дино притормаживает и замечает Скуало у ворот, то невольно судорожно вздыхает. Он думал, надеялся, что, увидев друга, почувствует облегчение и успокоится. На деле… Только тяжелее. Супербиа потрепан, словно стал ниже, а взгляд устремлен не вперед и вверх, как всегда, чтобы показать собственное превосходство над окружающими, а куда-то в сторону. Дино помнит Скуало совсем не таким. Он не может поверить, что эта тень — его крикливый, вечно лезущий в драку друг. «Что Вария с тобой сделала?..» Каваллоне на мгновение сжимает ладонями руль и уже хочет просигналить, чтобы привлечь внимание — кажется, что Скуало не замечает ничего, — но пассажир успевает сесть в машину раньше. Без лишних слов. Дино лишь давит еще один вздох и заводит мотор.
   Они молчат всю дорогу. Больше двух часов, если Каваллоне правильно помнит. И Дино приходится периодически до боли прикусывать себе язык, чтобы «молчать». Им не нужны разговоры сейчас. Скуало в любом случае не начнет говорить первым, а что бы ни сказал Дино… «Бессмысленно». Они оба, даже не произнося ни слова, знали — Супербиа облажался. Все последствия — только результат его ошибки. Скуало проиграл, и теперь придется платить. Потому что мафия так просто не прощает. Заточение Занзаса — лишь малая часть того, что предстоит перенести Варии. Их будут испытывать. Снова и снова. Чтобы уяснили свое место и больше никогда не допускали даже мысли о чем-то сверх того, что имеют сейчас. Проще говоря — Варию попытаются сломать окончательно. И Дино… Ненавидит все это. Всей душой ненавидит мафиозные порядки. Как бы ни относился к Варии в целом и в частности к тому, что Скуало решил стать их частью, Каваллоне не хочет для отряда подобной участи. Но не имеет ни малейшего понятия, как помочь. Поэтому молчит. Все еще душит в себе вопросы, которых, кажется, становится только больше. Отчасти, потому что не уверен — станет ли Скуало вообще отвечать хоть на один, отчасти, потому что понимает — если все-таки и услышит ответы, то точно не сейчас.
   Проехав по ухабам и практически незаметной проселочной дороге, машина останавливается на поляне, окруженной деревьями. Глушь, посреди которой стоит небольшой бревенчатый дом. Темный и тихий. Если заколотить окна, получится идеальное место для съемок какого-нибудь фильма ужасов. Дино думал так каждый раз при первом взгляде на этот дом. Он приезжал сюда с отцом, когда тот решал, что им нужно отдохнуть “по-семейному”. Сейчас кажется, что последняя такая поездка была где-то в другой жизни. Дино знает, что на самом деле прошло не так уж много времени, просто… В какой-то момент все стало сложнее. «Все изменилось. Смирись уже». Эти мысли — как толчок, после которого Дино выходит из машины, ненадолго останавливаясь, чтобы дождаться Скуало. На самом деле дом, куда они приехали — олицетворение поговорки “не суди о книге по обложке”. Дино знает, что внутри уютно.
   Как только открывается дверь, Каваллоне чувствует холод и ежится. Отходя с прохода и немного спотыкаясь о собственную ногу, он оборачивается к Скуало.
— Располагайся… — Произносит Дино негромко, чешет в затылке и неопределенно машет куда-то в сторону, — я пока разожгу камин. Холод собачий.
   ...Разобраться с дровами у него получается довольно быстро. «Кажется, даже заноз нет». В общем-то, ничего неудивительного: давно научился этому у отца. Несколько секунд понаблюдав за разгорающимся пламенем, Дино удовлетворенно вздыхает. Тепла на расстоянии пока не чувствуется, но это дело времени.
— Давай выпьем, — все тем же, немного усталым, голосом говорит Каваллоне, вставая на ноги, тут же подходя к бару. Плевать, что формально они еще дети и алкоголь им нельзя. С такой жизнью, которая их окружает, которую им приходится вести... О каком детстве вообще может идти речь?
   Дино молча наливает виски в два бокала и тут же делает большой глоток, закашлявшись, когда напиток попадает не в то горло. Делает неловкий шаг назад, спотыкается о ножку стула, чуть не проливая оставшееся, и чешет в затылке, недоуменно оглядываясь.
— Поставлено здесь все как попало...
   На мгновение кажется, что все стало, как прежде. Будто они снова всего лишь школьники. Будто ни одному из них не нужно сражаться…
   …Они же могут притвориться хотя бы на сегодня?

Отредактировано Dino Cavallone (10.05.2022 23:18)

[icon]https://ie.wampi.ru/2022/04/05/f852127e5ff368404124f90aa1318dac-4.jpg[/icon][lz]Дино Каваллоне, 13
All we are is broken glass...[/lz]♫ VNV Nation - Illusion
Дино надеялся рассмешить Скуало. Друг всегда дразнил, когда Каваллоне говорил что-то, связанное с собственной неуклюжестью. Сейчас все пошло не по плану. От слова "совсем". Можно было бы сказать, что вся их жизнь - план, идущий кувырком. В случае Скуало уж точно. Жизнь самого Каваллоне... Неважно. В своей жизни Дино сможет разобраться. Так или иначе. Когда-нибудь - точно. Когда придет время. У Скуало этого времени уже нет. Решать, хоть что-нибудь, нужно уже сейчас. Нужно разгребать завалы, в которых оказалась Вария.
   Может поэтому, от невозможности принять решение, Супербиа использует первую попавшуюся возможность выплеснуть итак вечно хлещущую через край энергию. В первую секунду Дино быстро неловко отходит назад, чтобы не мешать другу, кажется, чудом не завалившись на спину. Если сначала он хочет спросить, зачем Скуало затеял перестановку, ведь Каваллоне всегда, в каждом доме, спотыкается о мебель, то, понаблюдав за ним со стороны, только вздыхает, прикрывая глаза, пока мечник не видит. И подходит "помочь", когда тот просит. В таких делах, как перестановка мебели, от Дино никогда не было много толку: из них двоих за "силу" всегда отвечал Супербиа, но дополнительные усилия никогда не бывают лишними.
   ...Они передвигают диван и пару кресел. Дино не знает, сколько проходит времени, но это точно помогает согреться, а учитывая, что камин за время их "упражнений" успел разгореться, становится даже жарко. Но все это Каваллоне замечает уже после. Когда Скуало успокаивается; когда они переводят дыхание, прислонившись к стене у шкафа с книгами. На слова об уюте Дино издает нечто среднее между смешком и грудным выдохом. Не помнит, когда ему последний раз приходилось так напрягаться физически. «Хотя бы голову прочищает». На мгновение Каваллоне на самом деле ощущает легкость, несмотря на едва видимую дрожь во всем теле. Он надеется, что Скуало чувствует себя хоть немного также.
- Не поспоришь, - на губах все-таки появляется кривая - почти как у Супербиа в обычные, еще школьные, дни - улыбка, и Дино наконец смотрит на друга. Оказывается - Скуало тоже улыбается. И от этой улыбки - почти такой, как раньше - на мгновение сжимается горло. Каваллоне не позволяет себе даже открыть рот, пока это ощущение не проходит. Знает, что, в противном случае, единственное, что услышит Скуало - всхлип. Сейчас, в эту конкретную секунду, Дино так хочется, чтобы все стало, как прежде... Чтобы они снова стали беспечными детьми, которые ищут свое место в таком жестоком, совершенно не детском мире; держатся друг друга как чуть ли не единственной константы. Чтобы Скуало мог улыбаться так всегда. «Почему все стало таким сложным?..» Вместо озвучивания собственных мыслей, что только все усложнит и сделает тяжелее, Дино снова улыбается со вздохом и уже тянется, чтобы взъерошить волосы Скуало, как делал иногда в школе, чтобы услышать в ответ ворчания, но тут же передумывает. Не знает, как друг отреагирует теперь.
   Поднятой рукой Дино утирает пот со лба и действительно собирается отправиться за отцовскими сигарами - Девятый Каваллоне курит только здесь, и сын знает, где лежит заначка. Лишь отступив от стены - слышит снова ставший тихим голос Супербиа и замирает. Глубоко вздохнув и задержав дыхание, тут же разворачивается, немного запнувшись о собственную ногу, и обнимает Скуало за плечи, давая упереться опущенной головой в грудь. Он знает, что друг, скорее всего, начнет сопротивляться, и на всякий случай сжимает пальцы крепче.
   Дино слышал о произошедшем в Варии только в общих чертах, что не давало точно понять, в чем конкретно облажался Скуало. Но Каваллоне не собирался вытягивать подробности, заставляя переживать случившееся заново. Не сейчас. Может - и не сегодня. Возможно - вовсе никогда. Последнее, что нужно Скуало - это расспросы. Неизвестно, сколько подобных "историй" ему еще предстоит. Дино не будет давить, но выслушает все, что друг захочет сказать.
- Я помогу, - единственное, что произносит. Тихо, но твердо, весомо - "Как настоящий босс", - сказал бы отец. Все еще сжимая ладони на плечах друга.
   Не уточняет с чем и как, потому что знает: это обещание звучит глупо. Ну чем Каваллоне может действительно помочь? Он не босс. У него нет власти. И даже если Дино попробует что-то сказать; о чем-то попросить отца - тот лишь отмахнется. Потому что, если смотреть правде в глаза, он - ребенок, к чьему голосу не нужно прислушиваться. Особенно, когда дело касается мафии.
   На самом деле Дино не может ровным счетом ни-че-го. И прекрасно знает это. Они оба знают. Но не произнести это обещание Каваллоне не мог. Важно, чтобы Скуало услышал, а главное - понял: он не один.