Штаб Вонголы отличается от штаба Варии хотя бы тем, что его не пытаются распять уже при входе. Опыт новый, местами даже приятный, особенно учитывая тот факт, что сегодня помимо вполне реальных угроз отсутствовал и пристальный взгляд вечно дёрганной "правой руки" Десятого. Нервный тик — беспроигрышный способ определить ближайшего к начальству человека. Закономерность простая: чем меньше оборотов до горения, тем выше должность. Гокудера Хаято являлся правой рукой босса одной из влиятельнейших мафиозных семей Италии, потому нервную систему имел соответствующую — минусовую. Даже Фран, как человек уже достаточно привыкший к чужой вспыльчивости и уровню шума, близкого к критическому, по всем разумным показателям, иной раз ловил себя на мысли о чём-то седативном, оказываясь с ним в одном помещении.

А ещё начинал немного лучше понимать Занзаса с его привычкой швырять гранёнными стаканами в движущиеся орущие объекты. Если подумать, то Хаято и капитан были похожи даже цветом волос, что наводило на мысль о разлучённых в детстве братьях. Или о ранней седине. Хотя, в противовес этой схожести личностей руководящих, у того же Десятого едва ли поднимется рука хоть на кого-то из его хранителей, даже если те будут молить о последнем ударе, погребённые под тонной бумаг и ответственности. Всё-таки у любого милосердия есть свои границы. Вот в Варии между просьбой пристрелить и ровной дырой меж глаз ровно одно нажатие пальца на курок, даже членство в отряде для участия в акции не обязательно.

Путь до кабинета Десятого занимает ровно семь минут нарочито неторопливым шагом, с поправкой на ритуалы приветствия с мимо мелькающими статистами, узнающими если не его лично, то форму Варии уж наверняка, растягивается ещё на три. Он не так часто бывает в штабе Вонголы, но, если смотреть на ситуацию в целом, его визитов куда больше, нежели у всего оставшегося отряда вместе взятого. У Франа на этот случай имеется пара аргументов в противовес недоверчивому шиканью семпая и общий пофигизм к мнению окружающих, потому, собственно, никто особого значения данному факту не придаёт — быстро надоедает.

Ему, как человеку достаточно доебчивому — в интерпретации капитана, упрямому — в переводе на человеческий, подобная пассивность в равной мере была как привычна, так и удивительна. Не в том широком смысле, в котором хочется хвататься за сердце или причитать, мол, как же так, но всё же Фран этого действительно не понимал, привыкший разбирать каждую интересующую его мелочь по кирпичикам. С другой стороны, не так уж часто что-то или кто-то вызывал в нём хотя бы тень этого чувства. Так что, игра стоила свеч уже хотя бы ради разнообразия в череде будней, сдобренных разве что периодически вспыхивающим, подобно задающим направление маякам, раздражением и ровным, как непроницаемая морская гладь, равнодушием к происходящему вокруг.

Вопреки пробелам в воспитании, общее понимание о хорошем тоне в нём всё-таки присутствует, так что в кабинет к Десятому он является пусть и без стука, но постепенно, прежде всего сунув меж косяком и приоткрытой дверью голову, с коротким полувопросительным "можно", не переступая порог без полученного на то одобрения. По меркам офицера независимого отряда — баснословная учтивость. С официальным принятием титула босса семьи отношение к Десятому, конечно же, поменялось, так что даже Вария несколько сбавила обороты, если дело касалось официальных встреч, но это было весьма натянутое утверждение, когда речь шла о старших офицерах в разговорах за закрытыми дверями. Хотя бы потому, что некоторым из них общение в рамках формальности не давалось просто физиологически: дефицит извилин, компенсированный природой лишней хромосомой.

Отредактировано Fran (22.05.2022 00:30)